Название: Ночь темна и полна чудес
Автор: Shun
Бета: Пряник.
Количество слов: ~1500
Пейринг: Пак Ючон / Ким Джунсу
Жанр: мистика, романтика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Иногда будущее приходит по ночам.
Примечание: однажды Пряничек попросил сказку про Песочного человека.
читать дальшеВ детстве Ючон часто просыпался по ночам. В темноте их с Юхваном комната казалась совсем иной, словно тени выворачивали ее наизнанку, превращая любимого плюшевого пингвина в ужасного монстра, а небрежно сброшенную одежду — в акери.
Про акери, девочку-демона, ему в школе рассказала Нэнси. Папа Нэнси был настоящим индейцем — с перьями и трубкой, и акери давным-давно забрала с собой его маленькую сестру. По крайней мере так говорила Нэнси, а Нэнси никогда не врала. Почти не врала, если не считать миссис Салливан, их учительницу, но Ючон тоже бы в жизни не признался, что это именно он разбил окно в классе, поэтому можно было считать, что про акери Нэнси говорила правду, ведь демоны — это не дурацкое окно, про них бы она придумывать не стала.
Ючон лежал, с тревогой вслушиваясь в дыхание Юхвана и стук веток по стеклу, и думал о том, что ничего бы не смог сделать, если бы одежда действительно обернулась акери, а на пороге появился Слендермен и потянулся к горлу тонкими длинными руками. Наверное, он бы даже закричать не успел.
В такие ночи к Ючону всегда приходил Песочный человек. Он тоже был корейцем — только уже совсем взрослым, с выкрашенными в белый волосами, узкими глазами, и в ушах его покачивались сережки из лунного камня. Он укрывал Ючона одеялом, садился рядом с кроватью и тихо напевал сказки про девушку по имени Элизабет или про тетрадку с желаниями. Это были очень странные сказки, такие же странные, как Песочный человек, но он не пускал в их комнату духов и демонов, а в его мешочке с волшебным песком прятались самые чудесные, самые яркие сны.
На самом деле Ючон выдумал Песочного человека, точно так же, как Нэнси выдумала акери и то, что ее отец — настоящий индеец. Он уже не помнил, кто именно рассказал ему про злого старика, который приходит к плохим детям и сыплет песок, чтобы потом вырвать налившиеся кровью глаза и отнести их своим детям на Луну. Ючон понятия не имел, как в его голове злой старик превратился в молодого корейца, который вместо того, чтобы лишить его глаз, защищал от порождений мрака.
Детское воображение — непредсказуемо, а монстры приходят в разных обличьях, порой натягивая ангельские крылья вместо рогов и копыт.
С возрастом Ючон научился спать спокойно, и Песочный человек превратился в одну из множества выдумок, позабытых вместе со сломанными теннисными ракетками и порванными футбольными мячами в мамином гараже.
Он редко вспоминал о своей детской фантазии — в обычной жизни демоны и Песочные люди не бродят по улицам и не заглядывают в спальни к взрослым. Скорее всего, рано или поздно образ молодого человека с мешком волшебного песка и странными сказками-колыбельными окончательно бы выветрился из памяти Ючона, если бы фирма, где он работал, не решила отправить его на семинар в Корею.
“Подумай сам, кого еще нам отправить, это ведь твоя родная страна”, — сказал босс тоном “лучше-даже-не-пытайся-спорить”. Ючон открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл.
В конце концов он вот уже много лет не был в Сеуле, почему бы не посмотреть, как изменился город за это время, а ходить на семинар, косвенно касавшийся его основной деятельности, было не так уж обязательно. Женой и детьми Ючон пока не обзавелся, — по правде говоря, не очень стремился — так что он мог спокойно уехать, зная, что никто не будет по нему скучать.
Он согласился.
Сеул действительно изменился за эти годы: это был совсем другой город, не тот, что сохранился в памяти, — безликий мегаполис, похожий на Нью-Йорк или Ванкувер, а не на место, по которому Ючон скучал в детстве.
Он приник к окну в такси, пытаясь отыскать хоть что-то знакомое, помимо надписей на полузабытом корейском, но у него ничего не вышло. Сеул не будил в нем приятных или неприятных воспоминаний, не тревожил душу, и это одновременно радовало и разочаровывало. Ючон почему-то надеялся на более сильные эмоции.
Вечером он вышел прогуляться по Каннаму, где находился его отель. Он помнил, каким недоступным и роскошным казался ему этот район в школе, как пару раз они сбегали с занятий, — ужасное преступление, им так потом влетело — чтобы побродить здесь, и не понимал, почему они так сюда стремились. В глубине души он пожалел, что нет волшебной кнопки “вернуться в детство”, чтобы пережить все то же самое, но уже с опытом взрослого. Впервые за несколько лет он подумал о Песочном человеке.
Ючон до сих пор не понимал, откуда ему в голову пришел именно этот образ: с такой внешностью и такими песенками, он мог бы поклясться, что ни до, ни после не слышал этих колыбельных и не встречал никого даже отдаленно похожего на молодого корейца с сережками из серебра и лунного камня. Даже через десять с лишним лет Ючон отчетливо помнил, как тот выглядел. Никого похожего на улицах Сеула он не встретил, если, конечно, не думать, что все корейцы похожи друг на друга. Ючон сам был корейцем, и это заблуждение обошло его стороной.
Немного разочарованный — то ли отсутствием каких-либо эмоций, то ли тем, что чудеса просто так не случаются, — Ючон вернулся в номер.
Как он и думал, для него семинар оказался пустой тратой времени. Ючон работал в компании, одним из направлений которой была разработка мобильных приложений. Ему нравилась работа, нравилось то, чем он занимался, и он бы с радостью посетил семинар для авторов сценариев для игр и дизайнеров. Технические вопросы не были его сильной стороной, он довольно смутно разбирался в языках программирования, на уровне одного курса обучения в университете, а семинар предназначался в первую очередь для программистов. Ючон включил диктофон, чтобы в США отдать записи на расшифровку и передать их по назначению, а сам бездумно уставился на интерактивную доску, где мелькали смутно знакомые символы. Через полчаса он понял, что еще немного — и просто заснет от скуки, поэтому начал украдкой рассматривать соседей по семинару, которые выглядели гораздо более заинтересованными. Наверное, их начальники не отправляли в другую страну дизайнеров вместо программистов, потому что поехать вроде как надо, но никто особо не рвется.
Меньшая часть участников оказалась из Европы или Северной Америки, большая — из Азии. Минут пятнадцать Ючон гипнотизировал взглядом симпатичную блондинку лет тридцати в рваных джинсах и футболке с надписью “Будь собой, если не можешь быть драконом”. Сейчас Ючон не отказался бы превратиться в дракона и улететь или уплыть куда-нибудь подальше.
Затем он переключился на азиата с ядерно-красными волосами. Длинная челка скрывала большую часть лица, поэтому Ючон видел только пухлые губы, которые тот то и дело облизывал, и красивой формы нос. Он знал о популярности пластических операций в Корее и почему-то понадеялся, что нос таким получился от природы, а не благодаря усилиям хирургов. Хотя Ючону точно должно было плевать.
Азиат — скорее всего, кореец, но с такого ракурса определить бы никто не смог — явно почувствовал себя неуютно под тяжелым взглядом и еще больше занавесился челкой. Ючон вздохнул и вернулся к созерцанию блондинки, той ничье внимание не мешало, так она увлеклась лекцией. Ючон ей даже позавидовал.
До перерыва он так и промаялся, жалея, что нельзя уткнуться в один из гаджетов с интернетом, это было бы слишком невежливо. Наконец лектор объявил, что у них есть полчаса свободного времени, и Ючон тут же вскочил с места, чтобы хоть немного размяться. Азиат с красными волосами тоже встал и вышел в проход, убирая челку за ухо.
В какой-то момент они очутились лицом к лицу, и оба судорожно вдохнули. Ючон не знал, что чувствовал незнакомый — слишком знакомый? — азиат, но ему показалось, что его самого с разбега ударили ногой в живот.
Перед ним стоял Песочный человек из его детства, только вместо коротких белых волос у него были длинные красные, а вместо сережек из лунного камня и серебра — какие-то маленькие черные гвоздики.
— Баку? — неуверенно спросил азиат. — Это ты?
Ючон не знал, что на это ответить. Он понятия не имел, кто такой баку. Но смутно подозревал, что он баку и есть, как этот азиат — его Песочный человек, спасавший по ночам от кошмаров, поэтому Ючон неуверенно улыбнулся.
— Да, это я, — ответил он на полузабытом корейском, и теперь уже Песочный человек улыбнулся в ответ.
Как выяснилось, баку — это существо из японской мифологии, пожирающее ночные кошмары. Вообще-то, по легенде он похож на тапира, — Ючон не сразу сообразил, о каком животном идет речь, пришлось искать в гугле — но маленькому Джунсу он виделся точь-в-точь Ючоном, только с темно-рыжими волосами.
“Джунсу” определенно звучало лучше, чем “Песочный человек”, а Ючон выглядел гораздо симпатичнее тапира. По крайней мере, так ему сказали, и с этим сложно было не согласиться.
Семинар оказался забыт, потому что Ючон с Джунсу сначала пытались разобраться, почему так получилось, но ни одного разумного, научного объяснения как-то не находилось. Даже если они встречались в детстве, то они никак не могли представить друг друга взрослыми. Джунсу даже показал Ючону свои детские фотографии, и тому пришлось признать, что сам бы он просто не додумался, какой красавец вырастет из смешного мальчишки.
На этом месте Джунсу покраснел.
Наверное, стоит признать, что не всему на свете можно подобрать объяснение, порой чудеса случаются по прихоти судьбы, и два незнакомых человека, разделенных континентами, становятся друг для друга спасением от кошмаров, потому что некому их больше спасти. Ючон для себя решил именно так.
Он не стал пытаться найти ответы в интернете, создавать темы на форумах, ему было достаточно того, что он встретил Джунсу. Судя по всему, Джунсу это тоже вполне устраивало.
Они подходили друг другу, словно сломанная игрушка неожиданно вновь стала целой, даже волшебный клей не потребовался. Все романы Ючона до этой встречи были не теми, неправильными, будто он искал в партнерах то, что все время хранилось только у Джунсу.
С ним даже целоваться было иначе.
Через полгода Ючон переехал в Сеул. Босс очень расстроился, зато мама обрадовалась. В конце концов, ее маленький мальчик теперь был счастлив, не зря она ходила перед отъездом к колдуну, ох не зря.